O ile jeszcze rosyjska strona tego specyficznego i pozbawionego perspektywy historycznej „dialogu”, jest w miarę czytelna, to do tej polskiej mam pytanie: do czego to im potrzebne? Na jakim świecie oni żyją, po jakiej ziemi chodzą? Pamięć mają krótką, czy co? Nawiasem mówiąc, jeśli rozumiem, teatr grający „Opowieść syberyjską” jest z tej samej Legnicy, w której toczy się akcja filmu „Mała Moskwa” Waldemara Krzystka, i jeśli tak, to teatralni twórcy jeśli nie z własnego doświadczenia, to z opowiadań rodziców powinni wiedzieć, co to takiego rosyjscy okupanci – pisze w swoim blogu Arlekin.

При входе в зал предупреждают: не ходите по земле. Казалось бы - а что делать, по воздуху летать? На самом деле земля в данном случае - не фигура речи, а натуральная почва, насыпанная между двумя зрительскими трибунами правильным прямоугольником. Помимо собственно земли, игровую площадку "украшает" еще и штабель из неоструганных досок. Однако несмотря на сценографический минимализм, "Повесть сибирская" - произведение многофигурное, едва ли не эпическое, где действие развивается параллельно в двух временных пластах, 1849 году и в наши дни.

Современный план завязан на трагикомические похождения кучки польских туристов, приехавших в Сибирь искать следы своих ссыльных предков, почитаемых ныне как героев-мятежников: поляки сталкиваются с кучкой еще более странных русских, среди которых - травести-пародии на персонажей "Мастера и Маргариты" Булгакова, а также примкнувшая к ним туземная шаманка Ирта.

План исторический не столь откровенно пародиен, но героического в нем тоже мало - ссыльные поляки, как следует из пьесы Копки, особо бунтовать не пытались, так, почитывали себе, если вообще почитывали, "Конрада Валленрода" Мицкевича, а руководитель их "мятежа" и вовсе был настоящим провокатором, проворовавшимся петербургским прихвостнем, ценой жизни своих соплеменников пытавшимся вернуть себе прежние позиции.

Невольные ассоциации с "Аркадией" Стоппарда и "Трилогией драконов" Лепажа, формальный повод для которых все же очевиден, я отогнал очень быстро - чересчур лестными они были бы для этого "сказания о земле сибирской". Дело даже не в том, что спектакль, начиная с пьесы, в художественном отношении, мягко говоря, небезупречный. Меня больше смутило и отчасти даже возмутило, хотя возмущаться должны, как мне кажется, в первую очередь сами поляки, что "Повесть сибирская" - не столько реквием по жертвам русского империализма, сколько памфлет, поднимающий на смех память о них. Вплоть до того, что один из персонажей-поляков заявляет, мол, Сибирь - та же Канада, только ближе (правда, говорит он это, откушав шаманских грибочков). Если так рассуждать - можно ведь всерьез подумать, что русские, ссылая в Сибирь поляков (а также латышей, эстонцев и т.д. - представителей всех цивилизованных народов, до которых дотянулись лапы православных коммуно-фашистов), еще и сделали им одолжение - неплохо они в Сибири устроились! А заодно уж, чтоб не было обидно фашистам всех мастей, припомнить, что и евреи в Освенциме были устроены с комфортом.

Совсем уж всерьез, разумеется, такую, с позволения сказать, "историческую" концепцию принимать не стоит, и сами авторы спектакля подчеркивают ее условность. Скажем, якутская шаманка, появляющаяся как в линии 1849 года, так и в современной, причем под одним и тем же именем (подразумевается, что современная - праправнучка "исторической"), в то же время оказывается чуть ли не героиней "Бубна верхнего мира" Пелевина, ожившяющей погибших немцев и итальянцев - поскольку Маргарита, одна из участниц обирающей интуристов русской банды, в недавнем прошлом - литературовед и защитила по Пелевину докторскую, да и остальные бандиты - интеллигенты-гуманитарии, одна так и вовсе бывшая актриса кукольного театра Света. В свою очередь Маргарита, девушка в ярко-красном платье и с кружевным белым зонтиком - это отсыл к Булгакову, который, если честно, меня поставил в тупик своей неуместностью, тем не менее он не просто очевиден, но и открыто озвучивается в ремарках: заодно с Маргаритой действует еще и Бегемот, хотя на самом деле этот Бегемот в ушанке - уже упомянутая актриса-кукольница Света; а также Шереметев, вечно жующий спичку и с гитарой за плечами, будто бы потомок вернувшихся после войны из эмиграции и сразу загремевших в Сибирь аристократов - естественнно, Шереметев тоже переодетая девушка.

Полякам, безусловно, можно лишь позавидовать в том смысле, что они так вот легко, без напряга иронизируют над собственным прошлым, не исключая и печальные, трагические его эпизоды. Насколько удачно в данном конкретном случае они это делают с точки зрения собственно художественной - можно поспорить, на мой личный вкус венчающие спектакль тосты "за славян" и за "дружбу народов" под "грибную" настойку и "Где мои семнадцать лет" Высоцкого - находки в любом случае дурного толка. Однако "Повесть сибирская" - проект не эстетско-постмодернисткий. В программном заявлении говорится буквально следующее: "...В "Анхеллим" поэт Юлиуш Словацкий пишет по польском мученичестве в Сибири. В польском общественном сознании победило представление Словацкого, хотя исторические исследования показывают, что оно не до конца оправдалось. Ведь поляки в Сибири не только испытывали страдания, но и успешно занимались бизнесом, проводили научные исследования (...), организовывали театры, школы и медицинскую помощь. Мы верим, что отказ он представленных нами польских стереотипов и предрассудков, над которыми мы издеваемся в нашей повести, позволит нам начать истинный, неограниченный польско-русский диалог".

А это уже не постмодернистский стеб и не шуточки под "грибочки", это - политика и идеология, по меньшей мере оскорбительная для миллионов жертв русской агрессии во всем мире. И если безвредная, то, как ни странно, в силу того, что русским, на самом деле, абсолютно по фигу, пытаются ли с ними наладить диалог, нет ли - на их уверенности в своем праве подавлять другие народы это никак не сказывается. Вдвойне смешно, что спектакль, заявленный как попытка "начать истинный, неограниченный польско-русский диалог", игрался без синхронного перевода - русскоязычные действующие лица говорили, правда, по-русски, хотя и с польским, естественно, акцентом, персонажи-поляки - по польски. То есть общий смысл происходящего и некоторые детали прояснялись, но далеко не исчерпывающе.

Но если с русской стороной этого не имеющего исторических перспектив "диалога" все предельно ясно, то к польской у меня есть вопрос: им-то зачем все это надо? Они на каком свете живут, по какой земле ходят? Память у них короткая, что ли? Между прочим, насколько я понимаю, театр, играющий "Повесть сибирскую", находится в той самой Легнице, где происходит действие фильма Вальдемара Кшистека "Малая Москва", и если так, то артисты театра должны если не на личном опыте, то по рассказам своих пап и мам знать, что такое русские оккупанты:

Od red.serwisu: Arlekin o filmie Waldemara Krzystka:  http://users.livejournal.com/_arlekin_/1450465.html?nc=18

Однако с упорством, достойным лучшего применения, жертвы русской агрессии в прошлом и, потенциально, в будущем, продолжают вызывать агрессоров на цивилизованный разговор. И только принципиальная неспособность русских к какому-либо диалогу в подобном случае оказывается спасительной.

"Повесть сибирская" Кшиштофа Копки, Театр им. Моджеевской в Легнице, реж. Яцек Гломб.

(bloger Arlekin, www.livejournal.com, 16.10.2009)