29 сентября в большом зале Тюменского драматического театра труппой театра им. Х. Моджеевской из Легницы (Республика Польша) был показан спектакль «Повесть сибирская» по пьесе Кшиштофа Копки в постановке директора и режиссера театра Яцка Гломба.
Узнав о приезде польской театральной труппы, с особым трепетом ожидали спектакля члены областного центра польской культуры и просвещения «LATARNIK», поляки Тюмени, Ишима, Тобольска… Ведь это первый приезд мастеров польской сцены в Тюменскую область. В анонсах, пресс-релизах и программках спектакля легницкий театр именовался московским театральным критиком, кандидатом искусствоведения Павлом Руд-невым «украшением сегодняшней театральной Польши», а его директор и режиссер «пассионарием современного восточно-европейского театра». Высокие характеристики «легницкого чуда» и его «чародея», предвосхищавшие непосредственную встречу в театре, делали ее еще более желанной, предельно обостряя ожидание.
Аннотация спектакля «Жгу Россию. Сибирская повесть» (так произведение называется в оригинале) сообщала, что в нем идет речь о приезде трех молодых поляков в Россию на «сибирское сафари». В путешествии их опекает ФСБ. С помощью российских друзей героям удается избежать преследования. А финалом неожиданных магических событий, в которые они вовлекаются, становится сцена всеобщего взаимопонимания и единения.
Особый интерес вызывала информация о том, что действие спектакля развивается в двух временных планах: в 1849 и 2009 гг. Автор пьесы К. Копка подчеркивал в своих интервью в Польше задолго до премьеры: «Историческая часть опирается на реальные события и фигуры ссыльных. Таких как Петр Высоцкий… или супруги Мигурские, которые отправляясь на восстание, эксгумируют тела своих мертвых детей и забирают их с собой в банках для того, чтобы не остались в чужой российской земле». Отвечая на вопросы корреспондентов польских газет, и драматург, и режиссер подчеркивали, что ими художественно воплощается «малоизвестный эпизод неудачного восстания», а сопоставление времен призвано служить благородной цели «разрушения взаимных стереотипов и предубеждений, рассказать русским о польской истории, а полякам показать русскую точку зрения».
Постановка пьесы с реконструкцией исторических событий практически не известного никому неудачного польского выступления в Сибири с участием знаменитых в истории Ноябрьского восстания 1830-1831 гг. и польской ссылки фигур должна была стать грандиозным событием в жизни поляков Тюменской области, которых по последней переписи населения 2002 г. насчитывается только на юге Тюменской области 801 человек, а вместе с Ханты-Мансийским и Ямало-Ненецким автономными округами 3427.
За Тюменью, по замыслу организаторов проекта, гости из Польши будут показывать спектакль там, куда когда-то «были сосланы поляки»: театральной общественности в Тобольске, Шадринске, Ирбите, Ишиме, Томске, Новосибирске, Владимире и Москве. На это беспрецедентное по масштабам турне Министерство Культуры и Национального Наследия РП в рамках программы «Популяризация польской культуры за границей» Института Адама Мицкевича выделило кругленькую сумму в 224000 злотых (79000 $).
Существующее 16 лет на тюменской земле общество «LATARNIK» было создано потомками ссыльных, переселенцев и депортированных поляков с целью возрождения и развития польской культуры на тюменской земле. Хорошо зная историю польской ссылки в Сибири, активисты объединения свято чтят память о польских ссыльных, принесших на алтарь свободной и независимой Польши благополучие, имущество, семьи и, наконец, жизни.
Тюменские поляки – непременные участники международных конференций по истории польской ссылки в Сибири от Вроцлава и Кракова до Иркутска и Улан-Удэ. Мы сами работаем с архивными источниками, на основании которых публикуем монографии и снимаем документальные фильмы. Мы создали и единственный в России историко-этнографический музей «Поляки в тюменском крае», в котором собрано около 4000 предметов материальной культуры польских ссыльных и переселенцев. А наша библиотека литературы по названной теме на польском и русском языках насчитывает сотни томов. Поэтому особое отношение окружения памяти о польских ссыльных уважением и почетом носит у нас не только эмоциональный ха-рактер, но, прежде всего, базируется на знании.
Забота о могилах ссыльных поляков и увековечивание памяти о них в виде мемориальных таблиц и символических могил, проведение различных по форме мероприятий, посвященных их жизни и служению интересам Отчизны – повседневная практика членов нашего общества. Воспринимать ссыльных поляков иначе как героев, приближавших время «чтобы Польша была Польшей» сибирские поляки, берущие от них свое начало, не могут, потому что нет оснований думать по-другому.
Эта позиция основана на совокупной оценке польских и российских историков, архивных документах, включая сообщения доносителей и исправ-ников, циркулярах и просьбах, мемуарах и переписке. Мнение это разделяют и местные исторические краеведы и профессиональные историки, отводя в обзорных трудах, специальных исследованиях и сборниках статей значительное место трудам на тему польской ссылки в Сибири. Первым из тюменцев звания Почетный гражданин города (1966 г.) был удостоен сын польского январского повстанца 1863-1864 гг. заслуженный врач РСФСР Станислав Карнацевич (1891 – 1977), а надгробный памятник ноябрьского повстанца Готарда Собаньского (после 1791 – 1841), друга А. Мицкевича и декабристов, сберегается для потомков жителями и властями г. Ялуторовска Тобольской губернии и Тюменской области уже почти 170 лет! Поэтому сценическая интерпретация темы поляков в Сибири поляками-актерами вызвала непреходящий интерес среди членов «LATARNIKA».
В Польше премьера спектакля состоялась 17 сентября текущего года, в печальную 70-ю годовщину нападения СССР на Польшу на основании секретного протокола договора о ненападении, подписанного Германией и СССР 23 августа 1939 г., и названного «пактом Молотов – Риббентроп», что, судя по всему, предполагало ее содержательную связь своим материалом с событиями недавнего прошлого. Спустя 12 дней, за два часа до первого в России спектакля, в зале заседаний Тюменского драмтеатра состоялась пресс-конференция для СМИ, на которую для встречи с труппой из Легницы был приглашен и автор этих строк как вице-президент ФПНКА «Конгресс Поляков в России».
Если оригинальное название пьесы было отозвано ее автором и режиссером спектакля, чтобы излишне не провоцировать сибирскую общественность, то было непонятно, зачем в оставленном подзаголовке нужно было при переводе сохранять польский порядок слов: определение за определяемым словом, а не наоборот, как в русском языке: «Сибирская повесть».
В разговоре с «популяризаторами польской культуры за границей» после вручения им на память книг о поляках Тюменской области еще до спектакля мне хотелось получить от К. Копки и Я. Гломба ответы на несколько принципиальных вопросов.
Почему, настаивая на исторической достоверности изображения событий в спектакле с целью борьбы с польско-российскими стереотипами, они говорят о несуществовавшей попытке восстания польских ссыльных в Сибири в 1849 году? Насколько оправдан этот вымысел, если в истории Восточной Сибири имело место реальное, продолжавшееся месяц Круглобайкальское восстание 700 польских ссыльных во главе с Н. Целинским, Г. Шарамовичем, Я. Рейнером и В. Катковским? Почему в тексте пьесы искажены биографии подлинных и хорошо известных польской историографии ссыльных Петра Высоцкого и супругов Мигурских?
Исторически достоверный П. Высоцкий (1797 – 1874), подпоручик и руководитель южного, одного из трех повстанческих секторов Варшавы, призвав ночью 29 ноября 1930 г. подхорунжих к оружию, повел их из Лазенок на Арсенал, начав Ноябрьское восстание. Во время восстания он совершил карьеру, дослужившись до майора и превратившись в национального героя, о котором слагались стихи и песни. Раненный во время пленения, в течение трех лет, 1831-1834, пока шло следствие, при определении его вины он трижды приговаривался к смерти: четвертованию и дважды повешению. В ито-ге приговоренный к 20 годам каторги, пройдя Сибирь в кандалах, он начал отбывать ее в Александровске под Иркутском. Спустя десять дней после приезда бежал. При поимке был ранен. Как инициатор группового побега в 1836 г. был приговорен к 1000 шпицрутенов. Экзекуцию выдержал и был направлен в ножных кандалах на шахту в Акатуй, где использовался на дроблении молотом скальных пород и их перевозке на тачке, к которой был прикован. Дружил с декабристом М. Луниным. После ослабления режима спустя 8 лет П. Высоцкому было разрешено собственноручно варить мыло, чем он, по мнению очевидцев, «старательно занимался», снося «свою судьбу с достоинством» и помогая другим собратьям по несчастью. Он вернулся на родину в 1856 г. после манифеста взошедшего на престол Александра II.
В спектакле этот национальный польский герой, прошедший каторгу, ни во время, ни после ссылки никак не связанный с какими-либо попытками восстания, предстает в образе щеголевато одетого ссыльного молодого ком-мерсанта по фамилии Мыльце (Mydełko), которого за удачливость ненавидят соотечественники.
Супруги Альбина (? – 1842) и Винценты (1810 – 1862) Мигурские бежали из ссылки в Уральске Оренбургской губернии в сторону польского дома в 1840 году, забрав в гробиках останки двух умерших детей. Схвачены они были в Саратове, где дети и были похоронены на местном кладбище. Во второй половине 1841 г. супруги были направлены на Нерчинский завод, где в 1844 г. Альбина после длительной болезни умерла от чахотки, поэтому хозяйкой салона в ссылке, как это представлено в пьесе, быть не могла, а Винценты, дослужившись до звания унтерофицера Сибирского линейного батальона, в 1859 г. выехал в Варшаву, а потом в Вильно. В 1863 г. из печати во Львове вышли его «Дневники из Сибири», использованные в рассказе Л. Толстого «За что?».
В программке спектакля, в разделе, где дается подробная характеристика действующих лиц, о героине сказано: «Великая патриотка… Она рожает мертвых детей, которых потом выкапывает из могил и держит их в банках с формалином, чтобы не придавать их проклятой сибирской земле» [как огурцы в банках !!! – С.Ф.].
Но, как видим, к Сибири история с детьми Мигурских, как и ее баночно-формалинная версия, не имеет ни малейшего отношения. Не были замешаны супруги и в попытках восстания во время ссылки. Сам Винценты Мигурский, дворянин, масон, прекрасно говоривший по-французски и по-русски, выполнявший секретные поручения за границей, в пьесе предстает человеком средних лет в неловко сидящем на нем шляхетском костюме вместо военной формы, интеллектуально неразвитым и изменяющим жене с Грушенькой, «местной девкой» [характеристика из программки – C.Ф.].
